Начало творческого пути Николая Алексеевича Заболоцкого (1903–1958) пришлось на период «серебряного века» русской поэзии. Серебряный век был временем ее расцвета, характеризовался появлением большого количества литературных и новаторских течений в культуре. Поэтому он во многом повлиял на мировозрение поэта. Первая книга Заболоцкого вышла в 1926 году. Примечательно, что всё поэтическое наследие Николая Заболоцкого уместилось в один томик стихотворений и поэм, но по теме его творчества до сих пор ведут дискуссии культурологи, написаны сотни научных работ, а по литературной значимости его сравнивают с такими мастерами художественного слова, как Анна Ахматова, Борис Пастернак, Марина Цветаева, Осип Мандельштам. Чем же его поэзия так привлекает исследователей и вдумчивых читателей?
Наверное, ключевую роль тут играет сама личность Николая Заболоцкого. Еще совсем молодым человеком он испытывал тягу к всестороннему познанию мира. Он вчитывался в работы материалиста Энгельса и философа Григория Сковороды, вникал в теорию относительности Эйнштейна и восторгался революционными идеями Вернадского о ноосфере планеты. В 1931 году неизгладимое впечатление производят на него работы Э.Циолковского. В своих письмах он обращался к ученому:
«…Ваши мысли о будущем Земли, человечества, животных и растений глубоко волнуют меня, и они очень близки мне. В моих не напечатанных поэмах и стихах я, как мог, разрешал их».
Это позже его слова о вдохновленном труде «Не позволяй душе лениться!/Чтоб в ступе воду не толочь,/Душа обязана трудиться/И день и ночь, и день и ночь» станут хрестоматийными, а сам поэт, по внешнему виду похожий на скромного бухгалтера, — станет российским классиком, без произведений которого теперь не обходится ни одна поэтическая антология.
«Серебряный век» творчества Заболоцкого был сильно подвержен влиянию группы представителей левого авангардного искусства «Обэриу» (Объединение Реального Искусства). Ими декларировались основы новой, «революционной» эстетики: «очищать предметы от мусора истлевших культур» и «смотреть на предмет вблизи, голыми глазами». Вдобавок, он увлекался живописью Шагала, Брейгеля и Филонова. Признавал он и родство его ранней поэзии с примитивизмом Анри Руссо.
Очевидно, именно в результате своих разносторонних увлечений Заболоцкому удавалось создавать многомерные поэтические произведения, которым присущ полиморфизм смыслов. В его творчестве критики усматривали параллели с большими поэтами серебряного века: с символистами В. Брюсовым и К. Бальмонтом; замечали лирические отголоски «певцов природы» А. Фета и Ф. Тютчева; выявляли точки касания с городской тематикой А. Блока. Позже поэзия Николая Заболоцкого приобрела философскую содержательность, прозрачность и чувственную глубину. К сожалению, годы, проведенные им в тюрьмах и лагерях во время сталинских репрессий, сократили его недолгую жизнь.
Вышедшая в 1929 году книга «Столбцы» имела шумный успех с предсказуемым скандальным оттенком. Заболоцкий предстал перед читателем отчаянным визионером и концептуалистом, применял в стихах не литературную стилистику, нарушал традиционные размеры и ритмы. В стихах преобладали элементы поэтического авангарда, бурлеск, задор, игровое начало. Не смотря на это, в критических откликах, наряду с отрицательными оценками, отмечалось:
Впрочем, для рубрики «литературная цитата» интерес представляют вовсе не критические исследования, а созданные поэтом словесные образы еды и продуктов, описание которых, зачастую, напоминает сочные фламандские натюрморты, где царит торжество плоти, пищи, ярких красок и богатства форм; где в описаниях оживает веселый, дух карнавала и раблезианства.
Рыбная лавка
И вот забыв людей коварство,
Вступаем мы в иное царство.
Тут тело розовой севрюги,
Прекраснейшей из всех севрюг,
Висело, вытянувши руки,
Хвостом прицеплено на крюк.
Под ней кета пылала мясом,
Угри, подобные колбасам,
В копченой пышности и лени
Дымились, подогнув колени,
И среди них, как желтый клык,
Сиял на блюде царь-балык…
Повсюду гром консервных банок,
Ревут сиги, вскочив в ушат.
Ножи, торчащие из ранок,
Качаются и дребезжат.
Горит садок подводным светом,
Где за стеклянною стеной
Плывут лещи, объяты бредом,
Галлюцинацией, тоской,
Сомненьем, ревностью, тревогой…
И смерть над ними, как торгаш,
Поводит бронзовой острогой.
Весы читают «Отче наш»,
Две гирьки, мирно встав на блюдце,
Определяют жизни ход,
И дверь звенит, и рыбы бьются,
И жабры дышат наоборот.…………
Иллюстрацией к этому стихотворению вполне могла бы стать картина «Рыбная лавка» (1620), фламандского мастера натюрмортов Франса Снейдерса, который в молодости учился живописи у Питера Брейгеля:
На рынке
В уборе из цветов и крынок
Открыл ворота старый рынок.
Здесь бабы толсты, словно кадки,
Их шаль невиданной красы,
И огурцы, как великаны,
Прилежно плавают в воде.
Сверкают саблями селедки,
Их глазки маленькие кротки,
Но вот, разрезаны ножом,
Они свиваются ужом.
И мясо, властью топора,
Лежит, как красная дыра,
И колбаса кишкой кровавой
В жаровне плавает корявой,
…..
Свадьба
Сквозь окна хлещет длинный луч,
Могучий дом стоит во мраке.
Огонь раскинулся, горюч,
Сверкая в каменной рубахе.
Из кухни пышет дивным жаром.
Как золотые битюги,
Сегодня зреют там недаром
Ковриги, бабы, пироги.
Там кулебяка из кокетства
Сияет сердцем бытия.
Над нею проклинает детство
Цыпленок, синий от мытья.
Он глазки детские закрыл,
Наморщил разноцветный лобик
И тельце сонное сложил
В фаянсовый столовый гробик.
Над ним не поп ревел обедню,
Махая по ветру крестом,
Ему кукушка не певала
Коварной песенки своей:
Он был закован в звон капусты,
Он был томатами одет,
Над ним, как крестик, опускался
На тонкой ножке сельдерей.
Так он почил в расцвете дней,
Ничтожный карлик средь людей…
……….
Каждая картинка быта, представляется поэтом в виде мозаичных фрагментов, фантасмагорий, подобных тем, какие на рубеже XV-XVI веков изображал на своих полотнах нидерландский живописец Иероним Босх. «Сад земных наслаждений» — его самая известная картина-триптих, на которой художник выражает главную идею посредством множества деталей.
Более поздние стихи Заболоцкого объединяются общими философскими устремлениями и размышлениями о жизни и природе, естественностью языка, очищенного от патетики, они эмоциональнее и музыкальнее.
На слова его стихов были написаны песни и романсы, в которых лирика достигает высочайшего уровня поэзии. Например, душевная прозрачность «Признания»
«Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!..»
…………. (1947)
Или пронзительная, светлая тоска «В этой роще березовой»
В этой роще березовой,
>Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
>Немигающий утренний свет,
……….. (1946)
Тут слова, — по выражению самого поэта –
И кажется издалека слышна мелодия волшебной грустной дудочки: «Спой мне, иволга, песню пустынную, Песню жизни моей…», на которую с волнением отзываются человеческие сердца.
