Чем запомнился миру французский композитор и пианист Эрик Сати? Почему образ груши стал частью его «иконографии»? И какие остроумные шутки зашифровал он в музыке и названии своего произведения «Три пьесы в форме груши»? Ответы на эти вопросы вы найдете в данной статье.
Эрик Сати (Éric Alfred Leslie Satie,1866 — 1925) был одним из первых реформаторов европейской классической музыки. В свое время под впечатлением от его идей пребывали Дебюсси, Равель, Стравинский, Прокофьев и другие композиторы-модернисты. Спустя полвека его творчеством вдохновлялся американский музыкант-авангардист Джон Кейдж. (В частности, он позаимствовал у Сати идеи «препарированного» фортепиано и включения в партитуру немузыкальных звуков). Соотечественник и единомышленник Кейджа, композитор Джон Адамс, представлял в музыке авангардное направление «минимализма». Свое название оно получило по причине использования простейших звуковых и ритмических ячеек-«паттернов». Такая техника исполнения непосредственно связана с другим музыкальным изобретением Эрика Сати.
«Меблировочная» музыка: назад в будущее.
Новаторское мышление Сати постоянно опережало свое время. Например, импрессионизм в музыке ассоциируется с именами таких французских композитов, как Морис Равель и Клод Дебюсси. Но предтечей этого музыкального направления были несколько романсов и фортепианных пьес Сати, которые он опубликовал в 1887 году, за пять лет до первых опытов его коллег. Года три позабавившись с этим «легкомысленным» жанром, он оставил его, как надоевшую игрушку и, продолжив экспериментировать в противоположном направлении, изобрёл новый вид звукового искусства, который окрестил «меблировочная музыка». Основным принципом ее построения была произвольная повторяемость (с незначительными вариациями) лаконичных и легких музыкальных «фраз». (Позже, наработки Сати послужили основой таких авангардных направлений в музыке, как «минимализм» и «конструктивизм«).
По замыслу Сати, его «обстановочная» музыка должна была исполняться музыкантами не в концертном зале, а в магазинах, во время того, как люди совершают покупки. Или на выставке картин, пока публика прохаживается по галерее с бокалом вина. По сути, он намного опередил свое время и создал «фоновую» музыку, без которой теперь немыслима работа общественных и торговых заведений. Современники не поняли и не оценили его изобретение. Но двумя десятилетиями позже его идея «на ура» пошла в Америке. Используя радио, предприимчивые коммерсанты начали распространять фрагменты легкой музыки по розничным магазинам и другим публичным заведениям. Бренд «Muzak», запатентовавший эту технологию в 1934 году, столько лет доминировал на американском рынке, что стал ассоциироваться с самим понятием «фоновая музыка».
Эрик Сати — неприкаянный французский гений
При всем этом, Сати до своего пятидесятилетия был практически неизвестен широкой публике. Композитор жил обособленно от музыкального бомонда Франции, в пригороде Парижа, довольствуясь небольшой комнаткой, которая удивительно напоминала вангоговскую «Спальню в Арли». Современные психиатры предполагают, что замкнутость композитора могла быть вызвана аутизмом и синдром Аспергера, признаки чего проявлялись в его эксцентричном поведении. Например, он покупал сразу несколько одноцветных вельветовых костюмов, (чтобы не озадачивать себя ежедневным выбором одежды); дома хранил коллекцию из сотни зонтов, носовых платков и пуговиц, а в качестве еды употреблял только продукты белого цвета: куриное мясо, рис, белок яиц, сливки и.т.п.
Всю свою жизнь Сати испытывал финансовые трудности. Чтобы заработать на жизнь, он в 1899 году устроился в качестве пианиста-тапёра в театр-кабаре «Чёрный кот» на Монмартре. Там он сопровождал выступления певцов, поэтов и рассказчиков комических монологов (первых стендаперов). А также, пользующийся большим спросом «театр теней» — предвестник кинематографа. (Два десятка художников во главе с Анри Ривьером, вырезали картонные силуэты фигур и при помощи подсветки газовых фонарей проецировали их движение на экран). Современный парижский ресторан «Бельканто» (Bel Canto Paris) позаимствовал идею театра-кабаре, но вместо развлекательной музыки его посетители слушают классические оперы Моцарта, Пуччини, Бизе, Россини и Верди.
В тот период Сати начал потихоньку спивался. В его дневниках есть самоироничная запись: «когда работаешь аккомпаниатором в кафе-шантане, очень многие считают своим долгом поднести пианисту стаканчик-другой виски, но почему-то никто не желает угостить хотя бы бутербродом». В итоге, Сати заработал цирроз печени, от чего и умер в возрасте 59 лет.
Творчество Сати обрело известность благодаря Морису Равелю, устроившему в 1911 году цикл концертов, которые стали «музыкальной визитной карточкой» Сати. Благодаря им, он попал в высшее общество Парижа и смог выступать в модных салонах. Равель также познакомил автора «белых» пьес со странными названиями («Зарисовки и раздражения деревянного человека», «Вялые прелюдии для собаки» или «Три пьесы в форме груши») с издателями, которые воспринимали музыкальный авангард. С теми, кого не смущало, что Сати мог заменить традиционные обозначения «раллентандо» и «фортиссимо» в нотной партитуре чудаковатыми пометками: «наблюдая за собой, приближайся» или «играть, как соловей с зубной болью».
Авангардная музыка к балету «Парад»
Одним из таких людей был французский писатель, поэт и драматург Жан Кокто. В 1916 году он обратился к Сати с просьбой написать музыку к сценарию балета «Парад». Кокто признался, что идея сочинения пришла к нему, когда он услышал произведение Сати «Три пьесы в форме груши» (Trois morceen forme de poire). Узнав, что в организации и создании балета принимают участие знаменитый антрепренёр С.П.Дягилев (организатор «Русских сезонов» в Париже) и художник Пабло Пикассо, композитор с радостью согласился. Особенно его порадовали наброски декораций и костюмов, созданные Пикассо в стиле кубизма. Некоторые костюмы были изготовлены из картона, что очень ограничивало и «механизировало» движение танцовщиков. Сати увидел в этом отражение собственных идей и сочинил экспрессивную музыку, в которой использовал авангардные приемы, вроде синкопированного ритма «регтайма» и внедрения в партитуру балета звуков, издаваемых пишущей машинкой, горном и набором молочных бутылок.
Не смотря на грандиозный скандал, которым завершилась парижская премьера балета, композитор Игорь Стравинский высоко оценил музыку, сочиненную к нему Эриком Сати. Из автобиографической книги Стравинского «Хроника моей жизни»:
«… я был прав, когда столь высоко ставил достоинства Сати и ту роль, которую он сыграл во французской музыке, противопоставив смутной эстетике доживающего своей век импрессионизма свой мощный и выразительный язык, лишённый каких-либо вычурностей и прикрас».
Шутки и юмор в «грушевидных» пьесах Эрика Сати
«Самая маленькая работа Сати, размером с замочную скважину. Но как все меняется, если заглянуть в нее…».
Жан Кокто. Журнал «Петух и Арлекин», 1918 год.
Легенда гласит, что «Три пьесы в форме груши» были насмешливым ответом Сати на замечание, сделанное ему Клодом Дебюсси по поводу отсутствия формы в его музыке. Сочинив свои «грушевидные пьесы», он принес партитуру Дебюсси, и хитро улыбаясь, заявил, что теперь тот не сможет критиковать его пьесы за отсутствие формы. Ведь, они имеют форму груши. Не зря, композитор Стравинский написал о нём в своей Хронике жизни: «Сати понравился мне с первого взгляда. Тонкая штучка, он весь наполнен лукавством и умной злостью».
В самом деле, французское название фортепианных пьес «Trois morceaux en forme de poire» отражает любовь Сати к ироничным каламбурам и двусмысленностям. Так, слово «poire», в переводе с фр. означает «груша». Но его употребление в отношении головы на французском сленге приравнивается к оскорблению «дурак» или «простак». Это закрепилось в народном лексиконе Франции с 30-х годов 19-го столетия, благодаря карикатуре художника Онере Домье, на которой он сатирически изобразил французского короля Луи-Филиппа с грушевидной головой.
Кроме того, «рoire» во Франции является прозвищем детской игрушки, которая в нашем прошлом именовалась «юла» или «волчок». Использовав ассоциацию с круговым движением этой заводной игрушки, Сати как бы намекал на повторение музыкальных тем в разных частях своей сюиты.
Остроумие автора проявляется и в ее музыкальной структуре. Музыкальное озорство, которым наполнены «Три пьесы в форме груши», великолепно описывает английский блогер-музыковед Фрэнсис Меткалф. Она обращает внимание на ироничную, «раздраженную» манеру игры Сати. На интерлюдии, многократно меняющие настроение слушателей. Считает, что автор явно забавляется неожиданными гармоническими сдвигами: меланхоличные и убаюкивающие мелодии, напоминающие расслабляющую музыку в кафе, Сати внезапно разрезает резкими и брутальными аккордами. Также, Фрэнсис указывает на «музыкальное шутовство» в название: вместо заявленных трех пьес, произведение состоит из семи частей. (А опытный слушатель отыщет не менее десяти отдельных фрагментов).
Знаменитое Рондо cоль мажор (Rondo à capriccio, op. 129) Людвига ван Бетховена — стремительное, мощное и яростное, тоже воспринималось бы совсем по-другому, если бы не авторский подзаголовок «Ярость по поводу утерянного гроша» (Die Wut über den verlorenen Groschen).
К этому можно добавить, что «грушевидные» пьесы Сати были первой композицией, которую он написал для фортепианного дуэта, предполагающего игру «в четыре руки». Конечно, Сати мог выбрать форму клавишного дуэта потому, что она давала ему и Дебюсси возможность играть вместе. Но, зная ироничный характер Сати, шутники утверждали, что тем самым он предоставлял возможность мужчинам и дамам сидеть в непосредственной близости, без того, чтобы их обвинили в непристойном поведении.
Символическая груша Эрика Сати
«Три пьесы в форме груши» были одним из наиболее часто исполняемых произведений при жизни Сати. Популярность произведения сохранилась и после его смерти. В начале 50-х американский хореограф-авангардист «Мерс» Каннингем поставил балет «Септет». Его название не только отсылало к семи пьесам Сати, но и определяло количество движений танцоров. Наверное вы догадались, что оно равнялось семи. Отрывки из сюиты Сати использовали в саундтреках своих фильмов режиссеры Теренс Малик и Мартин Скорсезе. Но со временем, оригинальное название стало более известным, чем сама музыка фортепианных пьес Сати.
Благодаря появлению груш на обложках музыкальных альбомов и в различных произведениях изобразительного искусства, образ груши стал такой же неотъемлемой частью «портрета Сати», как яблоко Рене Магрита на его картине «Человеческое дитя». От литографии сюрреалиста Ман Рэя «Груша Эрика Сати» (1969) дело дошло до интернет-мемов. Даже в музее Сати, расположенном в городе Онфлёр (место рождения композитора) одним из экспонатов является большая аниматронная статуя крылатой груши.
В завершение, предлагаем небольшой фильм из музея Сати, с чередой музыкальных картин, соответствующих творчеству композитора. Сценография фильма преследует цель показать догадку — каким мог быть Эрик Сати в детстве?
